Престижная работа для юриста: вчера, сегодня, завтра

[Ludmila Emelina 251]

Престижная работа для юриста: вчера, сегодня, завтра

 

 

27.01.2014

Статья

До начала 1990-х понятия «юридическая карьера» практически не существовало. Советская образовательная система выпускала в основном юристов-правоведов широкого профиля для плановой экономики и для правоохранительной системы. По меткому выражению Валерия Сиднева, это был «вспомогательный персонал для той половины страны, которая “сидит” (или готовится к тому, чтобы “сесть”), или кадровый состав тех, кто “сажает” и “бережет”».

 

Валерий Сиднев, начальник юридического департамента компании «ЕвроХим»:«Избранные (при наличии связей) становились судьями, прокурорами или адвокатами. Немногие могли заниматься преподавательской и научно-правовой работой. Основная часть влачила полунищенское существование в качестве отнюдь не престижных в обществе юрисконсультов государственных ведомств и предприятий. “Широкий” профиль образования подразумевал подготовку и последующее использование “многостаночников”, обрабатывающих потребности плановой системы без уточнения “знает — не знает, умеет — не умеет”. Развитие компетенций по отдельным отраслям права не приветствовалось. Накопление материальных ценностей порицалось, любая предпринимательская инициатива табуировалась как не соответствующая моральному облику строителя коммунизма. Функционал юрисконсультов ограничивался рутинными судебно-претензионными делами и обработкой документов предприятий, на которых они работали. Они могли консультировать работников своих предприятий по скромному перечню вопросов, но им воспрещалось получать вознаграждение за такие консультации — подобные попытки сурово карались системой. Юрисконсульт не участвовал в принятии управленческих решений, работал за фиксированную зарплату (около 150 рублей в месяц, что было гораздо меньше заработков “гегемона”) и не имел никаких перспектив карьерного роста. В то время я сам был таким юрисконсультом, поэтому знаю ситуацию не понаслышке» .

Численность адвокатов была небольшой (примерно один адвокат на 10–15 тыс. человек). Они имели относительную автономность и зарабатывали значительно больше других представителей юридических профессий, поскольку получали гонорар, а не фиксированную зарплату или оклад, как остальные. Адвокатура предоставляла своим лучшим членам перспективы карьерного роста в рамках собственной системы на уровне адвокатуры СССР или союзных республик, они могли избираться в исполнительные органы своих коллегий. Однако стать адвокатом было не так-то просто.

Юрий Пилипенко, управляющий партнер юридической фирмы «ЮСТ»: «Адвокатура в СССР, конечно, была довольно закрытой корпорацией и попасть в нее, что называется, с улицы было сложно. Шутили, что без трех ящиков коньяка в адвокаты не попадешь. Неудивительно, что рынок ответил созданием “параллельной адвокатуры” …

Представляется, что адвокаты просто растерялись, ведь большинство из них занималось уголовными делами, а в сфере гражданских правоотношений — бытовыми делами физических лиц. Кое-кто начал практиковать в сфере обслуживания бизнеса, но большинство осталось в рамках своей привычной специализации. И классическая адвокатура буквально содрогнулась, когда наряду с ней стали возникать многочисленные гильдии адвокатов и подобные им образования. Сформировалась “параллельная адвокатура”» .

В начале 1990-х количество юристов было небольшим, их готовили лишь в пятидесяти вузах страны, в основном в государственных университетах. Они не были готовы к работе с международным бизнесом, и пришедшие в Россию международные юридические фирмы стали переучивать вчерашних российских выпускников. Уим Дейонге, глобальный управляющий партнер Allen & Overy, отмечает: «Сначала сложно было найти подходящих специалистов, поэтому в Москве мы стали готовить их для себя самостоятельно. Для нас важно, чтобы наш российский офис имел российское “лицо”» . Однако первое время офисы многих международных юридических фирм в России состояли из экспатов. По мнению Никиты Прокофьева, партнера ZOOM Executive Search, именно международные юридические фирмы дали понять российским юристам, что карьеру можно делать как в американских фильмах, где играл Майкл Дуглас.

 

Партнер в Ильфе — мечта юриста

В конце 1990-х — начале 2000-х работать в Ильфах становится модно и престижно. Сотрудникам предлагали не только достойную зарплату, социальный пакет, зарубежные стажировки, специальные тренинги, но и ощущение причастности к мировой юридической элите, благодаря возможности общения с коллегами из Лондона, Нью-Йорка и т. д. Некоторые вчерашние выпускники и даже люди более старшего возраста уезжали за границу, чтобы получить LL.M, который стал восприниматься как новая путевка в жизнь. Появился небезосновательный снобизм юристов и партнеров из Ильфов по отношению к своим коллегам из российских юридических фирм. Только хорошее знание английского языка и диплом одного из престижных вузов открывали двери в этот закрытый мир.

Использование английских терминов в профессиональной речи становится неким элементом принадлежности к касте. «Трансакшинал лойер», «мемо», «дью дилидженс», «Эм энд Эй», «кэпитал маркетс», «риал эстейт», «бэнкинг», «ассошиэйт», биллинг, таймшит, и т. д. — эти слова можно было услышать всюду, где собирались юристы, обслуживающие крупный бизнес.

Ильфы всегда стремились растить свои кадры, демонстрируя возможный карьерный путь — от помощника юриста до партнера. Показателен пример ряда ведущих фирм (Baker & McKenzie, Freshfields, Linklaters, Clifford Chance), в которых многие российские партнеры были выпестованы даже из студентов, изначально пришедших на практику или стажировку. По мнению Никиты Прокофьева, такой подход объясняется тем, что в международных юридических фирмах практикуется глубокая специализация юристов в одной–двух сферах, так как качественный продукт на высокой скорости может выдать лишь юрист, имеющий несколько лет опыта в конкретной области правового регулирования. Бизнес-процессы, включая стандарты коммуникаций и предоставления информации, совершенствовались в Ильфах десятилетиями, поэтому любой сотрудник, проработавший там, получал бесценный опыт и отшлифованные навыки. Юридический бизнес — бизнес, ориентированный на клиента, успех в котором определяется способностью юриста превратить свое знание в ликвидный товар. А этому не учат на юридических факультетах российских вузов. В итоге после нескольких лет работы в Ильфе на рынок выходил юрист с прекрасными навыками позиционирования себя и продажи своего опыта. Поэтому пиетет перед «волшебным» миром международного консалтинга испытывали и работодатели, зачастую забывая даже проинтервьюировать кандидата из Ильфа по существу.

Конечно, немаловажной составляющей работы-мечты является ее финансовая компенсация. В середине 2000-х зарплаты и бонусы юристов в Ильфах росли постоянно, юристов не хватало и случались переходы целых команд из одной фирмы в другую. Дмитрий Прокофьев, партнер Norton Caine, выступая на конференции газеты «Ведомости» в 2007 г., привел такой пример: «Одна английская фирма уже пять раз за последние 1,5 года поднимала заработную плату своим сотрудникам, в основном для того, чтобы их удержать. Увеличение компенсации в среднем для всех юридических фирм за прошлый год составляет 30–40%» . В результате международные юридические фирмы собрали с кадрового рынка «сливки» и оттеснили российские юридические фирмы в борьбе за кадры.

Средний годовой оклад российских юристов в Ильфах в 2006 г. / тыс. долларов США

Никита Прокофьев, партнер ZOOM Executive Search: «В последние годы перед кризисом 2008 г. рынок был перегрет предельно. Я впервые почувствовал, что ситуация вышла за все рамки, когда в августе 2008 г. мне позвонили и сказали, что хотят юриста с тремя годами работы в Ильфе и готовы платить ему 350 тысяч долларов в год».

В ответ на это Рульфы активно внедряют системы управления персоналом, пытаются повысить престиж работы в российской юридической фирме, всячески подчеркивая, что могут предложить более быстрый профессиональный рост. На обучение и мотивацию персонала российские юридические фирмы начали тратить значительные средства из своего бюджета. И уже в апреле 2011 г. в конкурсе среди юридических фирм «Эффективное управление персоналом», впервые проведенном журналом Legal Success, победителями в двух номинациях стали отечественные лидеры — «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» (номинация «Профессиональный рост») и «Пепеляев Групп» (номинация «Мотивация персонала»).

Кризис 2008 г. серьезно подорвал престиж работы в Ильфах. Именно в них были осуществлены серьезные сокращения и введен мораторий на наем новых сотрудников. В то же время многим юристам стало понятно, что теперь достижение партнерского статуса — несбыточная мечта. Вот как описывали ситуацию Никита Прокофьев и Анастасия Никифорова в пилотном номере журнала Legal Insight: «Фирма первого–второго эшелона: МГУ, МГЮА, МГИМО (У), LL.M., кандидатская степень, 10+ лет работы в компании и прекрасная профессиональная репутация сами по себе ничего не гарантируют. Все это есть у 90% ваших одногодок. Нужен собственный клиентский портфель (обычно не менее 2 млн долларов в год собранных гонораров и один–два крупных постоянных клиента), а также подтвержденная способность наращивать либо удерживать этот портфель, если он уже значителен и “завязан” на одного–двух якорных клиентов. В юрфирмах высшего сегмента часто складывается ситуация, когда талантливый, но не очень пробивной юрист работает при энергичном партнере с прекрасными менеджерскими способностями, который, по большому счету, занят лишь управлением отношениями с имеющимися клиентами и привлечением новых. При таком раскладе молодому юристу может никогда не представиться возможность составить собственный book of business достаточного объема. Этого не написано в явном виде на сайте компании, и не все сотрудники будут знать, что лиц, возглавляющих, например, практики по интеллектуальной собственности, трудовому праву, налогам или даже арбитражам, совсем не ждут в партнерах» .

Итак, к концу первого десятилетия 21 века стало ясно, что работа в иностранной юридической фирме — это сложная система продвижения по карьерной лестнице, постоянная высокая загруженность и конкуренция с такими же профессионалами. Кроме того, по выражению В. Сиднева, работа в фирме притупляет чувство реальности, «отрывает от земли» и повышает «градус элитарности».

Юрист корпорации

К середине 1990-х стало складываться понятие карьеры юриста инхаус. В 1996 г. состоялся первый переход юриста из международной юридической фирмы на должность руководителя юридического департамента крупной корпорации — Василий Алексанян после нескольких лет работы в Cleary Gottlieb стал главой юридического департамента «Юкоса». Начиная с 2000-х учащаются переходы из юридических фирм в юридические подразделения корпораций, в том числе на топ-позиции. При этом важно не только иметь хорошее российское юридическое образование, но знать иностранный язык, иметь менеджерские навыки и получить за рубежом степень LL.M. Крупные российские бизнес-структуры стали перекупать ключевых сотрудников международных юридических фирм, обеспечивая неплохие заработки хедхантерам. У юристов инхаус растет не только уровень компенсации и бонусы, но и влияние внутри корпорации. Карьера мечты в этот период — несколько лет работы в ведущей юридической фирме затем позиция главы юридического департамента крупной корпорации. Такой карьерный путь проделали главные юристы большинства российских и международных компаний — «МегаФона», «ВымпелКома», «МТС», «Мейл.ру», «Сименс», АФК «Система», ММК, «Русала» и т. д.

Особенной популярностью пользовались инвестбанки, где главным стимулом юристов была бонусная составляющая компенсационного пакета, размер которой мог доходить до 400%, но в любом случае был не меньше 50%. Выплачивались также отдельные бонусы за специальные проекты и мегасделки. Совокупный доход юриста инвестбанка до кризиса мог доходить до 1 млн долларов США. Но наиболее высокооплачиваемые юристы работали в нефтяной и газовой промышленности, совокупный годовой доход которых мог доходить до 2 млн долларов США.

Стала формироваться профессиональная прослойка — корпоративные юристы. На этом фоне в 2005 г. прошел первый профессиональный конкурс «Лучшие юридические департаменты России». С 2008 г. журнал Forbes включает в свой ежегодный «Рейтинг зарплат топ-менеджеров» компенсации руководителей юридических департаментов.

В конце двухтысячных годов усиливается роль госкорпораций и учащаются переходы туда. Яркий пример — Андрей Попов, глава юридического департамента «Росатома».