Крест

[Ястреб 3]

Глава 1

Для него станет завтрашний день,

Днем последним в загубленной жизни.

Но он сам лишь безликая тень,

Что совсем не нуждается в тризне.

Он уже был готов умереть.

Приговор справедлив и бесспорен.

Он в спокойствии ждал свою смерть,

Для него не была она горем.

За глухими стенами в тюрьме

Даже было спокойнее чем-то.

Время шло неуклонно к зиме,

А он помнил то жаркое лето.

Помнил тёмную теплую ночь,

Южный ветер шептался с листвою.

Ароматный и вяжущий скотч

Чуть кислил под лимонной луною.

И песок целовала волна,

В его ласковых тая объятьях.

Два бокала сухого вина

Обнялись как сиамские братья.

***

Он оставил в насмешку цветы

И сказал с неизменной улыбкой:

«Мне нужна была вовсе не ты.

Наша связь оказалась ошибкой».

А была она очень юна,

Так прекрасна, но слишком наивна.

Ей казалось, что любит она,

Но теперь стало просто противно.

Он так нежно ее целовал,

И шептал о любви ей на ушко.

Он принцессой ее называл

И своею любимой Танюшкой.

Уверял, что любовь навсегда

Что до гроба он будет с ней рядом.

Но слова утекли как вода,

Лишь осадок оставили с ядом.

Он цинично и нагло ей врал,

Но когда она все же очнулась,

Он уже ее счастье украл:

Он украл ее светлую юность.

Грустным взглядом гналась за ним в след,

Таня молча глазами кричала.

Лунный свет выделял на столе

Два раздельно стоящих бокала.

***

В эту ночь он увидел её,

В эту ночь он влюбился впервые.

И почувствовал в сердце своём

Он движения жизни живые.

Он еще не любил никогда,

Он не ведал подобного чувства.

На душе от жестокого льда

Раньше было безлико и пусто.

С малых лет он усвоил одно:

Мир жесток и к нему безразличен.

Как зверек в своем доме родном

С детства жил в положении дичи.

Рос он без материнской любви,

Без отцовского мудрого слова.

Помнил только лишь руки в крови

И обломки сгоревшего крова.

Помнил пьяные крики толпы,

Помнил вкус сигаретного дыма

И косые изгибы тропы

Со следами, попавшими мимо.

В этот день падал хлопьями снег;

С тихим ветром кружили снежинки.

А в смертельной ночной тишине

По дороге скрипели ботинки.

Словно гром на седую тропу

Темно красные рухнули капли.

И рассыпались тысячи пут

От удара сверкающей сабли.

Вдалеке догорала изба.

С нею прошлое злое сгорало.

Шанс ему даровала судьба

Все забыть и начать жизнь сначала.

В ту же ночь он уехал на юг,

В те края, где нет страха и боли,

Где, казалось, живут как в раю

В мире вечного счастья и воли.

Где не ведают зла и забот,

И куда даже смерть не приходит.

Где живет добродушный народ,

Что в веселии время проводит.

Впрочем, скоро он понял, что шарм

Ярких улиц богатых лишь манит.

Но не мог он найти ни гроша

В нищетою затертом кармане.

Блеск богатством кричащих витрин

Лишь дразнил неимущих прохожих.

Продавцы суетились внутри

Рядом с жирной нахмуренной рожей.

Все костюмы один за другим

Отвергали сведённые брови.

Отношенье царя и слуги

В каждом нехотя брошенном слове.

Толстосум шумно вышел за дверь,

Зашагал под березовой сенью.

А за ним хищный следовал зверь

Полуночною мрачною тенью.

Подворотни немытых дворов,

Загулявших прохожих манили.

Место встречи убийц и воров,

Место жительства уличной гнили.

А на следующий день поутру

В подворотне у мусорных баков

Найден был обворованный труп

Не нашли документов однако.

По приезде он выбрал отель –

Скромный домик на старом причале.

Волны солнце, как мать колыбель

На рассвете так нежно качали.

Со второго смотрел этажа,

Как носили напитки из бара

Из кафе «У морского ежа»

К посетителям с лёгким загаром.

Вечера зажигали огни

И включали мелодию страсти,

Но ее ощущали одни

Лишь сердца окрылённые счастьем.

Он любил, провожая луну,

Встретить бодрое раннее солнце.

Ночью он, как всегда не заснул,

До утра просидев у оконца.

Вот уже две недели подряд

Спать ему не давали кошмары:

Видел насквозь пронзающий взгляд,

Мертвецов, что спаслись от пожара.

Шесть огнем искалеченных тел

И израненных острою сталью.

Адский пламень в глазах их блестел,

Твари словно из пепла восстали.

Души молча глядели в упор,

Руки жженые к горлу тянули.

Он вдруг выронил липкий топор,

Ноги в землю вросли как ходули.

Просыпаясь в холодном поту,

Он в стакан наливал себе виски

И смотрел из окна в пустоту

На морские спокойные риски.

В эту тихую звездную ночь

Под прохлады льняным покрывалом

Уходили дурные сны прочь,

Где с рассветом луна умирала.

И когда легким ветром в тиши

Всколыхнуло лиловую штору,

Он услышал плач юной души,

Потерявшей любовь и опору.

Её слёзы из глаз голубых

По щекам тонкой струйкой стекали

И по странной причуде судьбы

Слезы ранили сердце из стали.

***

Этот бурный курортный роман

Все те чувства, что били фонтаном

И безумия страсти дурман

Унеслись с предрассветным туманом.

Злая сказка и сказочный принц –

Мускулистый напористый мачо –

Разыграли ее главный приз,

Как награду участнику скачек.

Таня духом и телом чиста

Жизнь прекрасной мечтой представляла,

И в душе ее эта мечта

Стала светлой судьбы идеалом.

Сердце Тани рвалось из груди

В мир навстречу заботе и ласке,

К счастью, что ее ждет впереди

В ее сладкой безоблачной сказке.

Безразличия злая рука,

Обожгла ее болью колючей,

Подменила она облака

На свинцовые серые тучи.

Череде горьких слез и потерь

Эта боль положила начало.

Рядом жил притаившийся Зверь,

Но она его не замечала.

[Сары Оксана 56]

Саша, замечательно!!! Ждем продолжения!!!

[Гость AnnaTretyakova]

ПРЕКРАСНЫЕ строки!!!! Александр, с нетерпением ждем продолжения ! удачи Вам в написании продолжения!)))

[Maria Semenova 183]

Саша, очень хорошо! Молодец!

[Alex 29]

Мне очень понравилось, а мысли издать сборник не появлялись?

[Ястреб 3]

Мне очень понравилось, а мысли издать сборник не появлялись?

Мысли появились давно, однако я сильно сомневаюсь, что меня напечатают) Стихи сейчас не слишком популярны) Возможно, когда допишу поэму, займусь поиском хорошего редактора, а там видно будет)

[Ястреб 3]

Глава 2«Боже, как же болит голова…Да, вчера веселились не хило.Только в памяти полный провал:Водка, пиво, портвейн и текила.Ясен пень, что болит головаПосле эдакой ядерной смеси…Помню, к девкам вчера приставалИ рукой лез под юбку к Алесе.Да, Алеся – девчонка-мечта,Губки алые ласково манят,Грудь богини Венеры с холстаВ узком вырезе блузки на грани.Боже, как же вчера я был пьян!Вдруг у нас с ней вчера что-то было?Да ещё это чертов кальянОтобрал все последние силы.Блин, а что если я облажал…Если кто-то узнает об этом…Черт! Ведь я вчера в лифте зажалЭту милую дурочку Свету.Я тогда был практически трезв…Точно, вспомнил, была еще Настя.Хм… А я был достаточно резв:Они обе светились от счастья.А потом мы поехали в клуб,Зажигали тогда не по-детски.Помню, что среди курток и шубВовчик дрых уже пьяный мертвецки.Я тогда еще был ничегоИ трещал, помню, с куклой у стойки.Как же так, ни с того ни с сегоВсе дошло до безбожной попойки?Ах, ну да, мы из клуба гурьбойЗавалились попариться в баню.Помню, девочек взяли с собой,Чтоб сильней был эффект растираний.Видно там и надрались мы в хлам,Дальше память вся начисто стёрта…Как же голову рвет пополам,Словно кто засадил в неё черта.Ладно, надо бы топать домой,Только парит вопрос меня, где я?Одеяло на мне с бахромой,Рядом спит пышногрудая фея.Леся! Значит все было вчера…Но она со мной на ночь осталась! Подавитесь слюной, фраера,Только мне ее тело досталось!»И с довольной улыбкой кота,Что объелся хозяйской сметаны,Он с постели тихонечко всталИ на кухню проследовал к крану.Быстро принял он душ ледяной – Под струю сунув львиную гриву.А его холодильник роднойОт похмелья холодным спас пивом.Жизнь студента юрфака РАНХиГСЛовеласа-качка Миши БойкоВся была как отчаянный микс:Клубы, девочки, кокс и попойки.День его начинался тогда,Когда гасли вечерние пробкиИ когда закрывался МакдакЗа своим завсегдатаем робким.Он любил танцевать до утра, Выпивать со своими друзьями,Навестив ночью город Петра,Поутру просыпаться в Майами.Благо, деньги студент не считал:У отца его крупный был «бизнес». Его папа с большого постаСлужбу нес ради славы отчизны.И могучего папы рукаСыну место нагрела в конторе.Миша знал, что уж навернякаОн займет место теплое вскоре.Так что не было смысла потетьИ трястись, как дурак, над зачеткой.Ведь ему нужно много успеть,Его время расписано четко.Впрочем, Миша имел один штрих,Что от всех отличал его строго:Он при всех недостатках своихОчень трепетно веровал в Бога.***Мише было пятнадцать тогда,Когда мамы так резко не стало.Пламя жизни, сжигая года,На глазах навсегда угасало.В одночасье безжалостный ракСжег былую красавицу ЛизуИ оставил на сердце лишь мракСо следами дождя по карнизу.Так случилось, что Мишин отецЧерез год на модели женился.Пожилой и богатый вдовецВ длинноногую куклу влюбился.Миша куклу ему не простил.В нем скопилась обида и злоба.Он тогда загулял и запил,И практически бросил учебу.Он безумно любил свою матьИ со смертью ее не смирился.А потом Миша стал убегатьВ церковь, где за нее он молился.В церкви он забывал обо всем,И когда заходил в ее двери,Знал, что здесь они только вдвоем,Что всегда будет так, был уверен.Но вне церкви он так же кутил,Жизнь свою в кабаках прожигая.А отец его все же любил,Но меж ними стояла другая.Он в престижный послал его вузС тем расчетом, чтоб парня исправить.«Сын, пока я еще на плавуБудем вместе делами мы править».Миша слушать его не хотел,Но отец, не теряя надеждыВвести в курс государственных делНепутевого сына невежду,Денег Мише на баб не жалел.«Не всю жизнь же топтать тебе девок.Есть дела поважней на земле!»Он кричал, багровея от гнева.«Всех, конечно, мне не поиметь,Но попробовать все-таки стоит».Он умел пред отцом не робеть.Тот плевал, оставляя в покое.***Миша пару хрустящих банкнотПоложил на кровать рядом с Лесей,Поразмыслив, поднял до трехсотРади нежных и бархатных чреселОн довольный собой вышел прочь.На дороге хотел взять машину,Но была уже поздняя ночь,И вокруг нет души ни единой.«Странно. Впрочем, погода – ништяк.Прогуляюсь, пожалуй, пешочком.Тут домой идти сущий пустяк.Эх, и славная выдалась ночка».Ночь и правда была хороша.В звездном небе в блеск золота россыпьТёплый ветер луну украшал,Облака заплетая ей в косы.Миша медленным шагом ступал,Свежий воздух неспешно вдыхая,В тот момент когда тенью упалЧей-то образ и ветка сухаяЗвонко хрустнула вдруг за спиной.Обернувшись назад, Бойко замер:Пара глаз источающих гнойРаздевала его, словно сканер.Человек без ресниц и бровейС испещренной ожогами кожей.И, зияя дырой в голове,Череп трещиной был искорежен.В белой майке и серых порткахНа коленях потертых и рваныхОн держал в обгоревших рукахДва граненых осколка стакана.Бойко резко отпрянул назад,А потом вдруг рванул, что есть мочи,Но ужасная тени лозаИ сверлящие черные очиСловно с ним воедино слилисьИ на дюйм от себя не пускали,Жесткой сетью над телом сплелисьВ угрожающем хищном оскале.Он бежал по тропе со всех ног.Вдруг, увидев дубовые двери,Он глазам своим верить не смог,Он спасению просто не верил.Лишь, задвинув тяжелый засов,Он спокойно вздохнул без опаски…Изнутри слышен шум голосовС вестью светлой и радостной Пасхи.

[Ястреб 3]

Глава 3Он был счастьем своим опьянен,Как малыш на груди материнской.Он не мог быть в любви обвиненИ ночами не думал о риске.Он обнял своей крепкой рукойЕё нежное хрупкое тело.Обрамляя уют и покой,За окном лишь листва шелестела.От тепла ее ласковых губКрепкий лед в сердце трепетном таял.Он жил грешником на берегу,А она по воде шла святая.Он поклялся ее защищатьИ поклялся до гроба быть верным,Научиться любить и прощатьИ бороться с характером скверным.Он представил всего лишь на миг,Что такое быть просто счастливым,Наравне быть с другими людьми,А не прятаться зверем пугливым.***Он спустился по лестнице вниз,Через бар к белым столикам вышел.С моря дул освежающий бриз,По вишневому платью скользивший.Её плечи заметно едваЧуть дрожали. Она не рыдала,Но соленый блеск слез выдавал,Как она беззаветно страдала.Он за столик присел рядом с ней,А она не заметила будто,Как сплелись силуэты теней,Словно души сплелись на минуту.Он почувствовал вдруг как теплоРастеклось по холодному телу.В голове его не было слов,А сказать ей так много хотелось.Он смотрел на нее как на дух,На святую и чистую силу,На ярчайшую в небе звезду,Что ему прямо в руки спустилась.Он решил изменить свою жизньИ сойти с криминальной дороги,Чтоб крутые сменить виражиНаправлением четким и строгим.И всегда оставаться вдвоем.Несмотря на печаль и невзгоды,Он поклялся любить лишь ее,Пока смерть не возьмет их свободу.«Что вам нужно и кто вы такой?»Её мягкий испуганный голосЭтих мыслей нарушил покойИ души упоённое соло.Он смотрел на нее и молчал.В ее взгляде читалась тревога,А ее беззащитность сейчасДля него стала силою Бога.«Кто вы? Я вас не знаю совсем…»Вопрошала она его взором.На ее шее крестик виселЗолотой с интересным узором.«Просто я в этом доме живу.Я сидел как всегда у окошка.Показалось мне, будто зовут:Я решил прогуляться немножко…Мне казалось, меня звали вы…»«Вы ошиблись, и я вас не знаю».«Мне казалось, вы звали…увы…»«Нет, к себе никого не звала я»«Но вы плакали. След ваших слезНа щеках отпечатался солью.Это Он вашу радость унес?!Я верну вам ее его болью!»«Что вам нужно?! Оставьте меня!»И отпрянула в нервном испуге.«Погодите меня прогонять,Ведь сейчас вы нуждаетесь в друге».«Вы не сможете счастье вернуть,Ведь не вы мою веру украли.Я не ставлю вам это в вину,И меня вы поймете едва ли.Я прошу, не идите за мной».И пошла по песку от причала.Легкий след размывая волной,Жизнь давала шанс строить сначала.***Дни неспешною шли чередой,Бесконечно друг друга сменяя.Жизнь текла непрерывно водой,В чашу старости капли роняя.Шли недели и месяц минул,Лето осени мир уступало,Но по-прежнему в жарком пленуСолнце синее море купало.Он избрал ремесло рыбака,Чтоб встречать утром яркие зори.Он купил себе старый баркасИ на нем уходил рано в море,Где своей бирюзой горизонтС его гладью застыл в поцелуе.И где шумный курортный сезонПревращался в реальность иную.Там шуршащая волн тишина,Легкий шепот Зефира и Нота,Там вдвоем были он и она,И любовь им служила оплотом.Но лишь только хотел он обнять,Или взять ее теплые руки,Силуэт ее таял опять,Принося ему страшные муки.Больше он не встречал ее здесь.Вечерами он ждал на причале,Днем искал свое счастье везде,Но «не знаем» ему отвечали.Он не знал, как ее отыскать,Но зато знал, где тот казанова,Что построил любовь из песка,И ногой растоптал до основы.Вспыхнул взгляд, как зажженный фитиль,И ладонь хладнокровно зажалаСловно дно корабельное киль,Рукоять расписного кинжала.

[Гость AnnaTretyakova]

Александр, спасибо огромное за продолжение ! мне очень понравилось )) с каждым разом убеждаюсь , что у Вас талантище)) удачи Вам на творческом фронте )

[Alex 29]

Александр, спасибо, как всегда - очень нравится.

[Olesya 102]

хм... Рифма конечно же присутствует, но смысл этой поэмы..... пропоганда пьянства и развратного образа жизни... Мне не понравилось, извините....

[Ястреб 3]

хм... Рифма конечно же присутствует, но смысл этой поэмы..... пропоганда пьянства и развратного образа жизни... Мне не понравилось, извините....

Смысл конечно же не в этом, спустя некоторое время он станет более понятным. Я выложил только первые главы и действующие лица у меня разные, есть положительные и отрицательные, как и в любой книге. Спасибо за отзыв)

[Ястреб 3]

Глава 4

М

иша слушал блаженную песнь

В исполненьи церковного хора.

Парню было спокойнее здесь

Под христовым ласкающим взором.

Церкви полны простыми людьми,

Тех, кто тонкие свечи сжигая,

Шепчут после молитвы аминь,

Грешным духом стремящихся к раю.

За церковным порогом греша,

Люди Бога лишь здесь вспоминают.

Не дана им иная душа,

Не дана людям сущность иная.

Люди в церковь идут лишь тогда,

Если им от Него что-то надо,

Если в дом постучалась беда,

То испуганно дышат на ладан.

К Пасхе в церковь стекается люд

В ожидании божьего блага.

И не важно, что в пост они пьют, -

Разговеются крепкою брагой.

Люди видеть хотят чудеса,

Вроде мелочь, а все же приятно.

Пожалели людей небеса -

И сошел к ним огонь благодатный.

Миллионы свечей как одна

Запылали дыханьем священным,

Значит тонкая жизни струна

Не порвется пока в мире бренном.

Значит можно еще целый год

За грехи не бояться расплаты.

Власть народ отправляет в расход,

А за нефть умирают солдаты.

Все как прежде и шанс изменить

Свою жизнь не используют люди.

Впрочем, стоит ли грешных винить?

Бог всех нас справедливо рассудит.

Миша вглубь пробираться не стал,

Он священников вовсе не слушал,

Он стоял у распятья Христа,

Изливал своей матери душу.

Он любил ее как осетин

Любит гордые синие горы

За верхи благородных седин

За бескрайней свободы просторы.

Он любил ее как мушкетер

Любит острую звонкую шпагу.

Так, как в сцену влюбленный актер

Любит залы во время аншлага.

Эти мягкие руки и взгляд

Милый, нежный и грустный немного,

Если Миша был в чём виноват,

Никогда не судил его строго.

Он любил ее просто за то,

Что она была матерью сыну,

А теперь она стала святой,

Эту грешную землю покинув.

Образ мамы и праведный лик

Для него был священной иконой.

Её дух для него был велик,

Её память – сильнее закона.

Он закрыл на минуту глаза,

Погрузившись в мир счастья и веры.

И поплыли пред ним образа

Под церковного купола сферой.

Голос лёгкий, чуть робкой строкой

Пробежал под намоленным сводом.

Он как будто нес свет и покой,

Силу вечной душевной свободы.

Утонченный возник силуэт

Словно чайка над водною гладью,

Словно ночь рассекающий свет

Юной девушки в ситцевом платье.

Эта девушка лет двадцати,

Улыбаясь, смотрела на Мишу,

Взгляд ее упоенно следил,

Как его ветер кудри колышет.

Он не мог разобрать: это сон

Или странного рода реальность.

Хрупкий стан девы был невесом,

И казалась она идеальной

А в лице ее были черты,

Что у взрослого в мире не встретишь,

Что присущи лишь ликам святым,

Кто душою чисты словно дети.

Её кудри, как брызги воды,

Расплескались по белому платью.

Слез солёных сырые следы

На лице отразились печатью.

Дева тихо к нему подошла

И волос его нежно коснулась,

Как вода от касанья весла,

Его пышная грива качнулась.

Миша

Кто ты, ангел, явившийся мне?

Кто ты, дух безмятежный и светлый?

В благородном священном огне,

В одеяньи серебряной ветлы?

Душа Тани

Ах, родной, ради Бога прости,

Что меня с тобой не было рядом,

Что тебя не смогла я спасти,

От его смертоносного яда.

Что тебя не смогла уберечь

От людского коварства и злобы.

И теперь их отравленный меч

Занесен с хладнокровьем особым.

Я могу лишь советом помочь,

Объяснить, что случилось намедни,

И молить, чтоб весенняя ночь

В твоей жизни не стала последней.

Милый мальчик мой, я - твоя мать,

Это я твоя мама родная.

Двадцать лет не могла я обнять

Сына, страшно от горя страдая.

Но прошу, ты меня не вини,

Видно так было надобно Богу,

За грехи мои долгие дни

Только с неба смотреть лишь немного.

Знаю, трудно поверить словам.

Ты спроси свое сердце ответа.

В нем та истины крошка жива,

Что достаточно сердцу аскету.

А сейчас ты мне просто поверь,

Промедление смерти подобно,

Ты в опасности страшной теперь,

Но рассказывать долго подробно.

Все, что нужно узнаешь потом,

А сейчас меня просто послушай.

Воедино ты слился с крестом,

Что способен убить твою душу.

Ты не можешь его просто снять,

Ты не можешь его уничтожить,

С ним ты видишь и слышишь меня,

Если он прикасается к коже.

С ним ты видишь и слышишь других,

Тех, кого он вписал в свою память,

И они не друзья, а враги,

И их жизни погашено пламя.

И они уже ищут тебя.

Ждут свой час совершения мести,

Все на свете круша и губя.

Берегись злых очей этих бестий!

Мне пора, меня души зовут,

Но вернусь в отведенное время.

Берегись, тех, кто рядом живут,

Осторожней будь, мальчик мой, с теми!

И исчезло виденье как дым,

Растворилось как город в тумане,

Пред очами оставив следы

Еле видных седых очертаний.

В голове его мысли, как вихрь

Пролетали бессмысленным роем.

Он пытался схватиться за них,

Но не мог совладать с их игрою.

Свежий воздух с верхушек дерев

Опустился, лицо ему сбрызнув.

А луна, златым светом одев,

Облаками укрылась капризно.

Шел он медленным шагом к шоссе

По аллее, ведущей от церкви.

Врат уж не было видно совсем,

И вдали куполов уже мерк вид.

Вот он рядом тот суетный мир,

Что спокойствие делит дорогой,

Где в огнях одиноких квартир

Телевизоров свет вместо Бога.

Этот мир так привычен ему,

В нем все кажется просто и ясно.

Он так мил в предрассветном дыму,

Что любить его хочется страстно.

Миша

«К черту эту безумную ночь.

Это все мне навеяло хмелем.

Крепкий сон, впрочем, должен помочь.

Слишком бурно провел я неделю.

Вот тебе – получи результат

Бесконечных веселий и пьянок.

В общем сам я во всем виноват:

Налегал на бухло слишком рьяно.

И мерещится всякая хрень

Грани между святым и кошмарным!»

Проскользнула вдруг черная тень

По дорожке меж светом фонарным.

«Надо тачку на трассе поймать

И вернуться скорее на хату,

А то видел уже свою «мать»,

Скоро встречусь и с чертом рогатым».

Словно туча легла на фонарь.

Он моргнул и погас в одночасье.

Свежий воздух заполнила гарь,

Словно рядом случилось несчастье.

Словно что-то горело вблизи,

Но огня не видать – только пепел.

Резкий запах дым серый пронзил –

Трупный смрад, как в разрушенном склепе.

Вдруг из пепла шагнула нога.

Тьму проклятий за ней изрыгая,

Появилась глава и рога.

Дым руками долой раздвигая,

Этот демон рванулся туда,

Где застыл перепуганный Миша.

Парень Богу бы душу отдал,

Если б Тот его глас не услышал.

Рядом взвизгнули вдруг тормоза,

И его онемевшее тело

На сиденье впихнули назад,

И машина вперед полетела.

[Ziama 46]

Круто.

[Misha_123 156]

У парня хороший слог и тема живая. Ждем продолжения и прогнозируем блестящее будущее. Причем, совершенно не очевидно, что только в поэзии. Банковский мир, например, знает потрясающего поэта из недр руководства ЦБРФ см. ссылку: http://nikyala.ru/index2.html, опять же автоора знаменитого уже "Околоноля" иначе как демиургом ролссийской политики никто не называет. Вперед! Смелее! и совершенно не обязательно только в поэзии.

[Ludmila Emelina 251]

Михаил здесь прав., поскольку я у Александра преподаю, могу сказать с очевидностью, что на данный момент он лучший студент на курсе, очень интересные сообщения готовил. И, мы уже с ним думаем о теме научного исследоания в перспективе, пока у нас курсовая, а потом - диплом. Ну и диссертация соответственно

[Ludmila Emelina 251]

Круто.

Дмитрий Евгеньевич, ждем Ваши произведения!

[Ziama 46]

Дмитрий Евгеньевич, ждем Ваши произведения!

По сравнению с вышеизложенным - мои и рядом не стояли. Это действительно талант, работа над собой и словом и... Дай бог человеку не останавливаться и продолжать!

[Ludmila Emelina 251]

По сравнению с вышеизложенным - мои и рядом не стояли. Это действительно талант, работа над собой и словом и... Дай бог человеку не останавливаться и продолжать!

Вообще-то , это я Саше предложила поместить у нас на форуме свои произведения, подумала, что если он также пишет, как и у меня учится, то значит - талантлив.Дмитрий Евгеньевич, Вы же тоже блестяще у меня учились и "Варяг" - замечательный...Кстати, есть ли новые произведения? Год ведь прошел?

[Ziama 46]

Кстати, есть ли новые произведения? Год ведь прошел?

Только две статьи в рыболовном издании. Но, не будем забивать чужую тему мной

[Ludmila Emelina 251]

Только две статьи в рыболовном издании. Но, не будем забивать чужую тему мной

Дмитрий Евгеньевич, а унас есть и специальная тема под Ваши авторские произведения...

[Ястреб 3]

Спасибо, ребята) очень приятно) Когда Людмила Анатольевна предложила выложить мои стихи на форуме, я даже не предполагал, что будет столько положительных отзывов) Рад, что вам находите мое творчество достойным внимания. Значит, стоит продолжать.)

[Ziama 46]

Значит, стоит продолжать.)

Категорически настаиваю на этом!

[Ястреб 3]

Глава 5Затянуло небесную гладь.Небо, тучами брови нахмуря,Стало серым как будто зола.Просыпалась безумная буря.Ветер лезвием море кромсал,Волны черные к небу вздымая.С ними вместе слились небеса.Землю тьма застилала немая.Рассекая мечом небосвод,Вспышка молнии врезалась в море – Море раненным зверем ревет,Громовому рычанию вторя.И сплетясь сединою дождя,Между морем и небом как сетью,Буря, поступью грозной идя,Землю градом хлестала как плетью.И деревья склонились пред ней,И скрипели их жалобно спины.Им ломали суставы ветвей,Грозной следуя воле амина.В непогоду все пляжи пусты,И безлюдно на улицах тоже.Лишь у серого дома застылОдинокий промокший прохожий.Плащ зеленый от влаги блестел,Его полы стремились раскрыться,Чтобы выставить грудь на расстрел,Дробью сыплющим града крупицам.Шляпа сдвинута сильно на лоб,Воротник, закрывающий шею,Словно толстое бронестекло,Словно шкура опасного змея.Путник, дважды нажав на звонок,Натянул поплотнее перчатку.В ней сверкнул оголенный клинокС деревянной резной рукояткой.Яркий свет вспыхнул в темном окне,И качнулась за ним занавеска.И мелькнула вдруг тень на стене,Освещенная молнии всплеском.Свет в окне моментально погас.Тишину в полминуты измерив,Звук ключа, заходящего в паз,Предварил скрип открывшейся двери.Подпоясав бордовый халат,Отворил дверь владелец отеля.Он, в плечо уперев автомат,Незнакомца держал на прицеле.Хозяин.«Я узнал тебя. Ты ведь Андрей?Что теперь от меня тебе нужно?»Андрей«Ты всегда так встречаешь друзей?Или это по-твоему дружба?»Хозяин«Нет тебя в моем списке друзей.Не пытайся уйти от вопроса.Ты приперся ко мне по грозе,Даже пес мой не высунет носа».Андрей«Ты сначала пусти меня в дом,И калаш отведи свой в сторонку.Ты со мной хорошо ведь знаком,Что ж тогда весь дрожишь, как девчонка»?Хозяин«Да, с тобой я знаком хорошо,Потому и открыл свои двериВместе с верным моим калашом,Как при встрече с опаснейшим зверем.Впрочем, ладно. Давай, заходи.Не шуми, а то спят постояльцы».И убрал он прицел от груди,И с крючка спускового снял пальцы.И метнулась холодная стальПрямо к теплому белому горлу.Рассекая гремящую даль,Тьму гнетущую лезвием стерло.АндрейПотихоньку давай сюда ствол.Аккуратно без лишних движений.Да, трусливое ты существоИ других не найти выражений.Зря ты, Эдик, меня не добил.Я живой, братец, очень опасен.А ведь я ничего не забыл,Ну а долг платежом, знаешь, красен.ЭдуардНо ведь я расплатился с тобой,И тогда ты остался доволен.АндрейЯ доволен, что все же живой,Не твоею, а Божьею волей.Но держать в коридоре гостейКак-то даже не очень прилично.Ты согреться мне чаю налей,Ну а лучше сто граммов «Столичной».Гость на кухонный стол положилАвтомат с оголенным кинжаломЭдуардТы убить меня хочешь, скажи?Струйка пота по лбу пробежала.АндрейЕсли б я тебя кончить хотел,Ты б давно уже, Эдик, был мертвым.Но ты жив по моей доброте.ЭдуардШел бы ты с добротой своей к черту.АндрейЯ уже у него побывал – Оказался веселым он парнем.Кстати, в гости к себе тебя звал,Правда, в качестве корма на псарню.ЭдуардТы совсем отмороженный псих,Только, сука, безумно живучий,Как в железном ведре караси.АндрейНо чуть более только везучий.Жаль, ты этого раньше не знал,В день когда брал меня на работу.Думал, я лишь простой нелегалИ бездушная сволочь, голота?Только парень ведь я непростой,И меня так вот просто не кинуть.И какой бы ты ни был крутой,Я за даром не буду гнуть спину.ЭдуардТы наверное что-то забыл?Я же два косаря отслюнявил,И еще не считая трубы.Ты бы рад был подобной халяве.АндрейТы убийство халявой зовешь,А насилие лишь развлеченьем.Как вообще ты на свете живешь,Жизни не придавая значенья?ЭдуардТы пришел мне мораль почитать?Помолчал бы уж, праведник херов.Или чтобы убийцею статьИ нужна православная вера?АндрейЯ убил и жалею о том,Что убил я его ради денег.Я таким же, как вы стал скотомИ гореть буду вечно в гиене.Выпив залпом вторые сто грамм,Он сверкнул голубыми глазами:«Мы с тобою окажемся там,И лишь боль будет править над нами».ЭдуардЯ прошу, успокойся Андрей.Ты об этом потом пожалеешь.Мои люди завалят скорей,Чем отсюда ты выйти успеешьАндрейТвои люди? Нашел кем пугать.Слабых только лишь мучить способны.Жизнь чужая им не дорога,Они подлым шакалам подобны.Помнишь, Эдик, твои корешаВ дом к тебе заманили девчонку,И невинная эта душаУмерла от забавы подонков?ЭдуардТы назад ведь ее не вернешь.Не пойму, ты к чему это клонишь?АндрейНе волнуйся, сейчас все поймешь.Таню, русую девушку помнишь?ЭдуардТаню? Друг, я не помню всех баб.Ты пришел ко мне, чтобы снять шлюху?Значит, тоже ты к девочкам слаб,Надоело, брат, зырить порнуху? Подберем, ну о чем разговор!Уж подобного хлама навалом.Что же сразу не спросишь в упорИ в грудину мне тычешь кинжалом".Он поднялся, но словно тискиГорло мертвою хваткой зажалиМежду жилистых пальцев мужских,И живот нож холодный ужалил.АндрейНаши жизни не стоят гроша,И к мольбам наши души глухие,Но на свете одна есть душа,Что от смерти способна спасти их.Я же вижу, ты помнишь ее.Отвечай, или кончу на месте.Вы в кафе с нею были вдвоем.Я не раз тебя видел с ней вместе.«Я скажу», прохрипел Эдуард,И, ослабив тиски своей хватки,Захвативший добычу гепард,Победителем стал в этой схватке.ЭдуардТаня учится где-то в Москве,Где конкретно я точно не знаю.Дом ее возле клуба «Рассвет»,Там живет ее тетка родная.Это все, что я знаю о ней.Я сказал тебе, что тебе нужно.Ты за этим пришел ведь ко мне?Так давай мы расстанемся дружно.Взгляд Андрея в нем вызвал испуг,Очи молнией грозно сверкнули:«Знай подонок, что ты мне не друг,Для тебя я храню еще пулю».Оглушительный грома раскатГрянул. Молния ярко блеснула. Ныло где-то в районе вискаИ сводило безжалостно скулы.Эдуард был на кухне один.На столе автомат и патроны.Отодвинув полоску гардин,Потянулся рукой к телефону.

[Гость AnnaTretyakova]

Саша , вот за то, что Вы хотели скрыть это , можно обидеться!! мне очень понравилось !!!