Интервью председателя НСФР Андрея Емелина журналу «Банковское дело»

[Artem 46]

БУДЬТЕ БЛАГОДАРНЫ ЛЮБОМУ ИСПЫТАНИЮ СУДЬБЫ – ОНО ОБЯЗАТЕЛЬНО СДЕЛАЕТ ВАС ИЛИ СИЛЬНЕЕ, ИЛИ ОПЫТНЕЕ. ЕМЕЛИН Андрей, председатель Национального совета финансового рынка

26.12.2022

 

 

Главное — делайте все с увлечением: это страшно украшает жизнь.

Лев Ландау

 

В январе председатель Национального совета финансового рынка Андрей Емелин отметит юбилей, а в декабре будущего года с 10-летием будем поздравлять и собственно НСФР. Самое время подвести итоги уходящего года и поговорить обо всем на свете – об изменениях в законодательстве и взглядах на жизнь, корпоративной культуре и хобби, которое с детства, о школьных годах и учителях, которые стали друзьями и наставниками, о семье и о работе. О том, что было, и о том, что будет, Андрей Емелин рассказал в интервью журналу «Банковское дело».

 

 

 

Б. Д.: Андрей Викторович, у вас огромное количество обязанностей, связанных с профессиональной и общественной деятельностью – глава НСФР, член различных советов и рабочих групп при Госдуме, Совете Федерации, Банке России, автор научных статей, докладчик на конференциях. Или Андрей Емелин с детства об этом мечтал? 

А. Е.: Нет! В 4-м классе Андрей Емелин увлекся историей и решил поступать на исторический факультет. И наверное, в стране появился бы историк, преподаватель или исследователь, но жизнь рассудила иначе. Поработав на практике в суде общей юрисдикции, насмотревшись и начитавшись судебных историй, юноша решил поступать в Московскую государственную юридическую академию. Шел 1991 год. С этого момента история становится хобби, а юриспруденция превращается в основное увлечение жизни. О чем я никогда не жалел. 

 

Б. Д.: Как говорил герой известного фильма, «кой черт занес вас на эти галеры?» Это про банковскую сферу.

А. Е.: С банками я впервые столкнулся на 3-м курсе. До этого я про них только слышал по телевизору, а себя представлял, скорее, судебным адвокатом. Тем более что на первой работе меня пестовал блистательный Евсей Самойлович Павлодский. Но благодаря преподавателю по финансовому праву, советнику Правительства по вопросам налогообложения Евгению Сергеевичу Фролову я под его руководством начал погружаться в банковское и валютное регулирование, написал курсовую, диплом. Потом он направил меня в Центр научных исследований при Технобанке прямо к Гарегину Ашотовичу Тосуняну и Ашоту Мамиконовичу Экмаляну, которые стали моими учителями на много лет. Параллельно я занимался практической юриспруденцией, защитил диссертацию по валютному регулированию под руководством Александра Николаевича Козырина, в 2002 г. пришел в Ассоциацию российских банков. 10 лет проработал вице-президентом по правовым вопросам АРБ, потом год в Национальном платежном совете, и с конца 2013-го – в Национальном совете финансового рынка. 

 

Б. Д.: И что, так все ровненько, плавненько, никаких барьеров, которые надо на скаку брать, никаких препятствий? Никаких воспоминаний о трудных буднях?

А. Е.: У меня огромное количество позитивных воспоминаний о любом этапе моей жизни. Мне всегда очень нравилось то, чем я занимался. Точнее, я никогда не занимался тем, что мне не нравилось. При этом я всегда выбирал то, что я понимаю и за что я могу уверенно отвечать. Поэтому когда появилась возможность реализовать максимально конкретный и прикладной проект – НСФР, – крупные розничные банки его активно поддержали, за что им огромное спасибо. Теперь в НФСР без малого сто участников, и мы продолжаем заниматься максимальной конкретикой: четкая постановка проблемы, выработка решения, конкретный законопроект и реализация решения вплоть до правоприменения. 

 

Б. Д.: А что было сделано за прошедший, очень непростой год? Ведь и пандемия, и геополитическая напряженность, и региональные конфликты, и санкции.

А. Е.: Всем казалось, что в пандемию было сложно. Оказалось, что нет, это была только разминка. Главным результатом прошедшего года считаю то, что ничто не смогло нас не только сломать, но даже согнуть – мы справились со всеми вызовами, хотя это и было непросто. Приходилось работать практически в режиме «вечером задача –  утром законопроект – вечером закон». Очень важно было максимально учесть последствия принимаемых решений с точки зрения влияния их на состояние банковского сектора. 

И общими усилиями, несмотря на все негативные явления (санкции, ограничения доступа на внешние рынки, к технологиям), законодательной и исполнительной власти, ассоциациям, экспертному сообществу удалось сохранить приемлемые условия для текущей деятельности и развития российского банкинга. 

Теперь очень важно удержать достигнутый уровень стабильности, не разбалансировать ситуацию непродуманными решениями. И главное – обеспечить стабильность регулятивных требований, чтобы не было постоянных изменений правил игры. Стараться не допускать увеличения числа операций обязательного контроля, повысить пороги операций, не создавать дополнительное давление на банки с учетом отключения от внешних рынков капитала, мобилизационных процессов. В том, что касается регуляторных послаблений, подход вполне бы мог быть еще чуть более либеральным, и выходить из режима послаблений нужно очень плавно и никуда не торопясь – ведь внешняя конъюнктура пока в лучшую сторону не меняется, значит и послабления отключать еще рано. 

 

Б. Д.: Ну, регулятора обидеть может каждый, как говорит глава Центробанка. Что все-таки самое важное при принятии новых законов и регуляторных решений?

А. Е.: Принятие каждого закона требует тщательной работы, развернутого финансово-экономического обоснования, учета всех рисков и всех новых затрат. А принятие закона «на бегу» неизбежно ведет к потере качества. 

Например, внедрение биометрии в банках. Это же не просто так – решили и ввели. Нужно было просчитать все расходы банков, в том числе стоимость оборудования, помещений, каналов связи, поддержку этого всего на постоянной основе, изменение бизнес-процессов, обучение и переучивание персонала. При этом надо было учитывать финансовое состояние и возможности всех банков, а не только крупнейших игроков или банков с государственным участием. А значит и режим внедрения новых регуляторных требований должен быть «разноскоростной», а то и вовсе «зональный», чтобы небольшие банки, для бизнеса которых эти и другие инновации нужны не очень или не нужны вовсе, не были вынуждены тратить огромные для них суммы для постоянных закупок у разработчиков IT-решений. 

 

Б. Д.: Это же наш любимый метод – «Давайте примем как есть, потом спокойно доработаем»! 

А. Е.: Еще бы этот метод работал! Тот же законопроект о единой биометрической системе, который по сути – просто компиляция из того, что было принято до сих пор, с теми же проблемами, которые были выявлены еще на стадии приказов Минцифры. Ни одна из существующих проблем законопроектом не решается – отсутствие согласия гражданина на передачу биометрических персональных данных из банков в ЕБС, запрет на использование биометрии в коммерческих системах иначе чем через ЕБС, требование об уничтожении ранее собранной банками биометрии после ее передачи в ЕБС. Нам говорят, мол, можно потом обсуждать возникающие проблемы. Но это «потом» чаще всего не наступает. Поэтому мы на всех стадиях обсуждения стараемся максимально оперативно и конкретно формулировать позицию банковского сообщества, и наши партнеры в регулирующих органах это высоко ценят, хотя могут и не во всем с нами соглашаться. Самое главное, что с содержательной позиции гораздо легче вести диалог.

 

Б. Д.: У вас напряженный рабочий график. Удается находить баланс между работой и семьей? Или работе уделяется 90% времени и сил? 

А. Е.: Работа – точно 90%. Единственное, что некоторое время назад для себя поставил ограничение – стараться все-таки в выходные полностью освободиться от работы, дать организму восстановиться. Я в пятницу могу сидеть допоздна. И предвкушать, что завтра суббота – а значит, молодежный финансовый клуб «Афина», которым мы с моей супругой Людмилой занимаемся уже три года. Я, кстати, именно там нашел ту форму реализации увлечения историей, которую давно искал. Ребята – члены Клуба выбирают эпоху, им раздаются роли (исторические персонажи), и они готовят доклады каждый о своем герое. И на конкретных примерах мы обсуждаем эпохи, что было важного в политике, экономике, культуре.

 

Б. Д.: Наверное, главное слово сегодня – «интересно». Это от родителей?

А. Е.: Родители у меня врачи, папа – судебный медицинский эксперт, мама – терапевт. Папа – очень увлеченный человек, причем разносторонне: медицина, энтомология, история оружия, даже старинные часы, которые он сам научился ремонтировать. И мама всегда интересовалась разными направлениями медицины, специально и очень досконально изучала гомеопатию, физиотерапию. Она постоянно учится, ей это интересно. Наверно, все это в комбинации сформировало и мое внутреннее «устройство», характер, увлеченность своим делом. 

 

Б. Д.: Были помимо родителей люди, которые оказали большое влияние на вас?

А. Е.: К счастью, в жизни мне доводилось работать и общаться с выдающимися профессионалами в области финансов и замечательными людьми. Помимо моих первых учителей в профессии, это и первый финансовый омбудсмен Павел Алексеевич Медведев, и председатель Комитета ГосДумы по финансовому рынку Анатолий Геннадьевич Аксаков, и заместитель председателя Совета  Федерации Николай Андреевич Журавлев. Много лет работая рядом с ними, я, вне всякого сомнения, сформировался под их сильным влиянием, накопил опыт, научился последовательности в отстаивании позиции и умению найти выверенный баланс интересов.

 

Б. Д.: Герой одного произведения П. Коэльо возвращается в прошлое. Взрослый человек, состоявшийся летчик, он понимает, что мальчик, которого он видит и который лезет на крышу, – он сам. Ему хочется сказать: «Не лезь туда. Ты же сейчас сорвешься и упадешь!» Был ли какой-то эпизод в вашей жизни, когда со стороны своих прожитых лет хотелось сказать: «Парень, не лезь туда»? Или, наоборот, поддержать: «Слушай, иди вперед»? 

А. Е.: Я думаю, что Господь никогда не посылает испытаний, которые тебе не по плечу. Если тебе это дано, значит, тебе это для чего-то нужно. Поэтому думаю, что все то, что вызывало у меня очень сильные отрицательные эмоции, – мне нужно было испытать. И теперь я понимаю, почему. Во-первых, это дает совершенно другую оценку тому, когда у тебя все хорошо: есть с чем сравнить. Во-вторых, ты учишься разбираться в кризисных ситуациях и их преодолевать. Конечно, все кризисы разные, но методы их преодоления сходны – не замирать, не пасовать, активно искать выход. Человек ведь всегда по-настоящему испытывается только в экстремальных ситуациях. И когда ты при этом в ком-то разочаровываешься, значит, тебе нужно было попасть в эту точку, чтобы понять, что этот человек совершенно не тот, с кем нужно в жизни пересекаться. Выходит, если бы этой точки не было, в будущем этот человек, о котором ты не знал, что он неправильный человек, мог бы подвести тебя гораздо больше и было бы гораздо больнее. Так что, как мудро говорили древние, все, что нас не убива-ет, делает нас сильнее. 

 

Б. Д.: А право на ошибку? Даете? И вообще умеете прощать? 

А. Е.: Зависит от конкретики. Есть ситуации, в которых ты оказываешься потому, что неправильно оценивал человека. Ты думал, что он должен поступать так – а он поступил иначе. В таких случаях надо винить себя, а не другого. А есть ситуации, когда человек тебя подводит осознанно, когда ты с ним договорился, когда ты ему все объяснил, он знал, чего ты от него ждешь, – однако же он сделал по-другому. Дальше начинается развилка – он сделал так, потому что ему это было выгодно, от недалекого ума или просто так сложились обстоятельства? Здесь тоже надо разбираться. Нет универсальных рецептов.

 

Б. Д.: В управлении коллективом тоже работает эта норма? Вот вложили вы в сотрудника силы, деньги, время – а он взял и уволился. 

А. Е.: Для меня очень важна комфортная среда на работе, высокий уровень корпоративной культуры. Сотрудники всегда должны иметь желание приходить на работу, чувствовать удовлетворение от сделанной работы, овладевать новыми знаниями и компетенциями. Важно также, чтобы у них и в жизни все было хорошо, важно оказывать им помощь, когда это необходимо, не дожидаясь просьбы. При этом я с пониманием отношусь, если люди хотят попробовать себя на новом месте, на новых участках работы. Я и сам всегда работал в удовольствие. Самая большая беда, которая может встретиться по жизни, – это нелюбимая работа, которая вызывает внутренний дискомфорт однообразием, монотонностью. Должен соблюдаться старый добрый принцип – чтобы каждое утро хотелось на работу, а каждый вечер – домой. Хотя сам я в результате, конечно, немного пересиживаю. Но Людмила к этому относится с пониманием, за что ей огромное спасибо! 

Парные кристаллизаторы

 

Б. Д.: Говорят, за каждым успешным мужчиной стоит умная женщина. Людмила все время с вами, она –  жена, друг, партнер, помощник?

А. Е.: Моя жена для меня – все: и совет даст, и приголубит, когда надо, и простимулирует к новым свершениям. Она очень чуткий и умный человек, идеально помогает в стрессовых ситуациях, обладает прекрасной интуицией, по-женски эмоциональна. И при этом она даже больший трудоголик, чем я. Она очень помогает мне идеями и советами в создании новых проектов и их развитии. Мы даже на отдыхе больше всего ходим и говорим. И потом появляется интересное большое решение. Так родились «Афина», Национальный платежный совет, Национальный совет финансового рынка. Так что у нас все общее!

Ее преподавательская деятельность в РАНХиГС это далеко не только лекции, семинары, конференции, но и бесконечные отчеты, ведомости. А может в час ночи сказать: а пойдем погуляем! И идем, и приходим довольные и счастливые. Она – моя вторая половинка во всем. Мы – такие парные кристаллизаторы. К ней очень подходят любимые строки Павла Алексеевича Медведева из Тютчева:

 

«Нам не дано предугадать,

Как слово наше отзовется,

– И нам сочувствие дается,

Как нам дается благодать».

 

Б. Д.: Ваш сын берет с вас пример? 

А. Е.: Сын у нас большущий молодец, учится в специализированной школе при Москомспорте. Он физически крепок, гибок и очень спортивен. Я даже в лучшие годы был далек от такого уровня. Сейчас мы начали его посильнее загружать гуманитарными предметами, в том числе историей и обществознанием, и есть ощущение, что ему это нравится. Он уже может не просто разговор поддержать, но и задать тему для обсуждения нам с ним на полчаса. Недавно обсуждали с ним Егора Францевича Канкрина, преимущества золотого и серебряного стандартов, я ему портрет показал. Он смеется: «С портретом теперь точно буду про него все помнить». Вот это, конечно, дает совершенно классные ощущения и как для папы, и как для любителя истории!

 

Б. Д.: Впереди Новый год и юбилей. Чего бы вы хотели пожелать себе? 

A. Е.: Чтобы в будущем году было в меру неожиданностей, каждая из которых дала бы развитие какому-то новому направлению в моей жизни, и чтобы интегрально все завершилось очень хорошо. 

Беседовала Марина Нестеренко